Про Голосеевскую обсерваторию ГАО НАНУ. Здесь Юрий Иващенко когда-то начинал свою работу астрономом - наблюдал спутники 
http://weekly.ua/style/science/2012/04/13/152106.htmlТелескопы среди дубовГлавная астрономическая обсерватория Украины страдает от недофинансирования. На сотрудничество с Международной космической станцией (МКС) Украина тратит в десятки раз меньше, чем один иностранный турист на полет в космос
Музей народной архитектуры и быта в Пирогово знают все. При этом мало кому известно, что практически рядом, в окрестных лесах, находится не менее интересный музей, и тоже под открытым небом. На территории обсерватории Национальной академии наук установлено семь телескопов — чем не настоящая экспозиция? К тому же (о чем вообще многие не подозревают) сами сотрудники обсерватории регулярно проводят экскурсии для всех желающих, а башня одного из телескопов вообще приспособлена под музей. В преддверии годовщины полета Юрия Гагарина сюда нанесли визит и журналисты Weekly.ua
Нехорошая близость
Главная обсерватория страны находится в глубине Голосеевского леса, почти на выезде из столицы. Разбитая дорога с проржавевшими фонарями дизайна 60-х годов ведет мимо известной больницы «Феофания», а также вырубленного и перекопанного участка леса, на котором когда-то планировали строить «детскую больницу будущего». При этом пейзажи вокруг совершенно пасторальные: чистый воздух, пение птиц, указатели экологических дорог, ведущих через лес... Но то, что для горожанина может показаться благом, астрономам создает серьезные трудности. В первую очередь речь идет о близости обсерватории к городу.
— Когда в средине прошлого века строительство обсерватории только начиналось, Киев с его освещенными улицами и горящими окнами домов казался еще очень далеко, не то, что сейчас, — рассказывает заведующий отделом физики тел Солнечной системы Анатолий Видьмаченко. — Город создает нам сильную подсветку. А в спектральных линиях появляется натрий и ртуть — лампы-то у горожан или натриевые, или ртутные.
Вместе с Анатолием Петровичем мы заходим в башню демонстрационного телескопа. Первое впечатление: здесь очень узко, нет излишеств, только сам аппарат и стул. На стенах развешаны фотографии галактик. Комнатка тесная, и как здесь размещаются большие группы экскурсантов, остается только догадываться. Наш гид открывает створки башни, и в помещение врывается холод.
— А что же вы хотите? — улыбается Анатолий Петрович. — Перед наблюдением вообще нужно уравнять температуру возле телескопа и на улице. Зимой помещение промораживается часа два.
Надо отметить, что наблюдать за звездами оказывается не только холодно, но и крайне неудобно. Пока Анатолий Видьмаченко проводит какие-то загадочные манипуляции с многочисленными задвижками, ручками и другими замысловатыми частями аппарата, мы по очереди пытаемся заглянуть собственно в окуляр телескопа. Пытаемся скорее для проформы, так как на дворе туман — не самая лучшая погода для наблюдения за звездами. Чтобы достать до окуляра, нужно принять странную позу — полусидя, полулежа. Впрочем, несмотря на эти неудобства, в обсерваторию киевляне все равно ходят и на звезды все равно смотрят. Кто? Прежде всего, любители астрономии, некоторые даже объединены в кружки по интересам. Весной и осенью сюда водят на экскурсии школьников. Ну и просто любопытные. Интересуемся у нашего гида, что киевляне любят рассматривать больше всего? Планеты, звезды, туманности?
— Желания могут быть разными, но, по-моему, самая частая просьба: покажите мне хоть что-нибудь, — говорит он.
Проблемы космического масштаба
Сама обсерватория выглядит очень аккуратно: выкрашенная в бело-голубые цвета, пилообразной формы, она скорее напоминает дом отдыха или пансионат. Коридоры украшают красивые мозаики из самоцветов, на стенах — бронзовая чеканка в виде знаков зодиака. Обсерватория расположена вдали от города, поэтому личная машина здесь — жесткая необходимость. Правда, припаркованные автомобили (почти все «Таврии» и «Славуты») не свидетельствуют о высоком материальном достатке ученых, представляя собою разительный контраст с выставкой мощи немецкого автопрома, которую можно наблюдать на парковке соседней Феофании.
— Финансовое положение ученых-астрономов более чем критическое, — признается Анатолий Петрович. — Год назад нас лишили надбавок за стаж работы и ученую степень, оставив на голой ставке, которая составляет около 2,5 тыс. грн. А ведь еще недавно кандидаты наук получали доплату в 15%, доктора — в 25, а профессора — в 33% к ставке. Но дело не столько в зарплате, сколько в финансировании всей астрономической программы Украины. Теоретически в стране приняты государственная программа исследования космоса на 2008–2012 годы и академическая программа космических исследований, которая начнет работать со следующего года. Однако красивые документы никак не подкреплены материально.
— Сейчас нас обязывают сделать несколько приборов для МКС, — говорит наш собеседник. — На это выделено 4 млн. грн. В принципе, изготовить такие приборы нам несложно, мы давно сотрудничаем с НПО при заводе «Арсенал»: разрабатываем тактико-технические характеристики какого-нибудь аппарата, а «арсенальцы» его создают на практике. Но проблема в том, что на всю программу сотрудничества с МКС нам выделили всего 4 млн. грн., а это ровно столько, сколько стоит создать и отправить на орбиту один из наших приборов. А их ведь несколько! Кроме того, эти цифры показывают, насколько мы по финансированию отстаем от Запада. Там один космический турист платит по $12–17 млн. только за то, чтобы вывезти его на орбиту. А мы на украинскую космическую программу тратим такую же сумму, как на несколько килограммов живого веса какого-нибудь захотевшего слетать в космос американца.
Но при этом украинская обсерватория достаточно интегрирована в международные космические исследования. Недавно одна из ее сотрудниц вместе с коллегами из ряда стран открыла и описала данные планеты, обращающейся вокруг одной из звезд. Это первое подобное достижение ученого из бывшего СССР. По словам Анатолия Видьмаченко, сейчас у обсерватории нет проблем со сменой поколений. Ежегодно здесь защищают диссертации с десяток молодых людей. Хотя работать в обсерватории остаются немногие. Остальные либо работают по другим специальностям (в основном программистами), либо уезжают за рубеж. Впрочем, это и не страшно, считает Анатолий, ведь благодаря контактам с бывшими коллегами у украинских астрономов есть возможность поработать с самыми современными телескопами мира.
— Хотя телескоп, по сути, не может быть устаревшим, — говорит Анатолий Петрович, — потому что любой из них можно приспособить для тех или иных исследований. Например, наш телескоп с диаметром зеркала в восемь метров по мировым масштабам считается очень крупным, но он совершенно безнадежен в исследованиях комет, астероидов и даже банального космического мусора, который оборачивается ныне вокруг нашей планеты. Для таких наблюдений, наоборот, нужны компактные телескопы с диаметром зеркала в 40–60 см.
Телескоп как трофей
Самую большую из башен, расположенных в непосредственной близости к зданию обсерватории, украшает надпись «Музей». Здесь действительно собраны артефакты, связанные со становлением обсерватории. Но еще больше интересных вещей находятся на самой территории обсерватории. Например, кроме музея, здесь есть прибор с замысловатым названием «двойной длиннофокусный астрограф Тепфера-Штейнгеля». Это самый первый телескоп обсерватории, полученный по репарациям из Германии и установленный еще в 1946 году. Сегодня старая техника практически не используется. Но есть в обсерватории и новые приобретения. Например, простаивавший ранее солнечный телескоп сейчас практически полностью отреставрирован и выполняет свои функции по исследованию нашей самой главной звезды.
— По какому принципу присваиваются названия новооткрытым небесным телам? Возможен ли такой прецедент, чтобы фанатичный астроном назвал открытый им астероид именем Сталина или, например, Муссолини? — интересуюсь я.
— Открыватель нового небесного тела имеет право только рекомендовать то или иное имя. Окончательное же решение остается за соответствующим международным комитетом, куда входят представители десяти государств. Так, во-первых, упорядочивается само дело систематизации новооткрытых небесных тел, а, во-вторых, соблюдается некоторая политкорректность в этих названиях. Название должно быть взаимоприемлемым, не вызывать ни у кого каких-нибудь отрицательных эмоций. В последнее время в космосе, например, появились малые тела Украина, Грушевский, Патон, одно даже названо Яцкив — по фамилии директора нашей обсерватории.
Между звездами и капустой
Но самое впечатляющее из того, что можно увидеть в обсерватории, — это астрометрический телескоп АЗТ-2, башня которого и сама напоминает небольшой космический корабль. Она стоит далековато от других, к ней нужно идти через лес, мимо домов научных сотрудников, перед которыми разбиты аккуратные грядочки с капустой. Потому что, даже мысля астрономическими величинами, сильно от земли с ее проблемами лучше не отрываться. Государство когда-то не только дома построило ученым непосредственно возле обсерватории (что нелишне, учитывая ее удаленность от городской цивилизации). Здесь есть даже дом наблюдателя, чтобы замерзшим зимой астрономам ночью было где обогреться.
Анатолий Петрович с чувством гордости рассказывает нам о тактико-технических характеристиках телескопа: зеркало в 70 см — в объектив «помещается вся Луна». Обслуживание прибора стоит немалых денег: только замена смазки обошлась в несколько тысяч. Впрочем, эта огромная конструкция говорит сама за себя: высота с два этажа, рельсы, проложенные по паркетному полу, массивные створки, которые открываются специальным механизмом, причем со страшным скрипом. Для того чтобы прильнуть к окуляру, тут уже не нужно принимать неудобные позы, наоборот, к нему нужно подниматься по ступенькам.
— С помощью этого телескопа измеряются точные положения небесных тел. К тому же в обсерватории проводятся фундаментальные научные исследования. Вычислено, что сама наша планета по-настоящему «дышит», увеличиваясь и уменьшаясь приблизительно на 20 см в сутки. Исследуем и строение Луны, — рассказывает Анатолий Видьмаченко. — Хотя есть и практичные, вполне приземленные проекты. Используя спектральный анализ, можно контролировать, кто, сколько и каких веществ выбрасывает в атмосферу. Ведь большинство стран согласно Киотскому протоколу имеют квоты на выбросы. Соответственно, есть потребность в мониторинге того, как государства выполняют взятые на себя обязательства.
Назад мы возвращались по аллеям красивого старого парка, в котором собственно и находится обсерватория. Осенью тут можно собирать грибы, весной — березовый сок. Прогуляться здесь — одно удовольствие. Раньше, когда над Пирогово и Феофанией курсировал прогулочный вертолет (был и такой в Киеве), с неба можно было увидеть очертания заросших ныне дорог и построек. Сейчас же здесь сохранилась какая-то стена и лестница, ведущая в никуда: давным-давно там находился еще один телескоп, но был разобран. Зато вокруг — полное безлюдье и какое-то общее спокойствие. И небо кажется совсем близким.
